Флёр - Страница 22

Флер чувствовала, как она смущена, как она выбилась из сил.

— Да, конечно, — неуверенно ответила она. — Мистер Скотт позаботится обо мне. Ах, сэр, не знаю, как вас за все благодарить…

Но он уже повернул и пошел прочь. Скотт настойчиво требовал от Флер объяснений, ему не терпелось лично убедиться, что с ней ничего страшного не произошло. Когда она ему в нескольких словах описала случившееся, незнакомец уже сел на лошадь и исчез вместе со своим слугой. Это было последней каплей. Флер залилась слезами, не понимая их причины.

— Боже мой! — воскликнул с тревогой в голосе Тедди. Он прижимал ее к плечу, медленно поглаживая по руке.

— Она в шоке, — пояснила стоявшая рядом сердобольная женщина. — На вашем месте, сэр, я бы доставила бедняжку поскорее домой.

— Да, конечно, вы правы, — согласился он, с сомнением глядя на Оберона. — Для этого нужно, насколько я полагаю, раздобыть двуколку.

— Совершенно верно, сэр, — заметил человек, державший Оберона. — Если вы проводите молодую леди до ворот, то я сбегаю за экипажем.

— В любом случае нужно сообщить полицейским об убийцах, — с облегчением произнес сморщенный беззубый старичок. — Нельзя быть в полной безопасности даже в своей кровати дома — с этой выставкой, всеми этими иностранцами и хулиганами. Один сброд. Такого нельзя допускать.

— О чем вы толкуете! Их уже и след давно простыл! — возразил кто-то. — Они бежали, как зайцы.

— Лучше отвезите молодую леди поскорее домой, — продолжала здраво мыслящая женщина. — Она дрожит как осиновый лист. Чему же здесь удивляться, несчастная девушка!

— Все в порядке, — всхлипывала Флер. — Просто я не могу никак сдержать рыдания.

Флер проснулась от обычного гула голосов на рассвете и после секундного оцепенения восстановила всю картину вчерашних событий. Ее уложили в кровать очень рано. Она проспала весь вечер, всю ночь и наконец проснулась задолго до своего обычного времени.

Флер легла на спину и стала разглядывать балдахин над кроватью, анализируя свое внутреннее состояние. Она чувствовала, как у нее затвердело от синяка левое предплечье, там, где ее грубо схватил землекоп, ощупывала кровоподтеки на бедре и плече, на тех местах, которыми она ударилась при падении с лошади. Кроме этого, никаких других повреждений не наблюдалось. Но напряжение прошлого дня вызывало у нее странное летаргическое ощущение. Нельзя сказать, чтобы оно было ей неприятно, — по всему телу разливалось тепло, словно она приняла горячую ванну после продолжительной охоты.

Пережитое ею потрясение, конечно, притупило ее воспоминания о том, как она подверглась разбойному нападению. Из них всех самыми неприятными были возвращение домой в двуколке, когда ее немилосердно подбрасывало на булыжной мостовой, не поддающиеся контролю горькие рыдания и ужасная тошнота. Несчастный Тедди, ему тоже прилично досталось, когда он сопровождал ее на Обероне, сидя в неудобном женском седле, однако новоиспеченный военный инженер не жаловался и был чрезвычайно внимателен к ней, когда они приехали на Ганновер-сквер. К счастью, дома никого не оказалось, и в результате ей не пришлось выслушивать слезные упреки и горькие причитания. Тедди позаботился обо всем — он заплатил за экипаж, дал указания слугам, перенес Флер в ее комнату наверх, послал горничную, чтобы та раздела хозяйку, умыла и натерла кровоподтеки и синяки арникой и гамамелисом.

Он подождал прихода ее тетушки и дяди, чтобы сообщить им о случившемся. Флер была очень довольна, что ей удалось избежать надоедливых расспросов и медицинского освидетельствования. Она, конечно, понимала, как глупо поступила, отъехав далеко в сторону от главной аллеи, и ей не хотелось все время выслушивать одни и те же упреки. Тедди, вероятно, во всех подробностях расписал ее приключение, так как, когда позже к ней в комнату поднялась тетушка Венера, она ее больше ни о чем не расспрашивала. Она ласково осведомилась у Флер о ее самочувствии и сообщила ей, что дядя Фредерик с Тедди отправились к судье, чтобы составить полный протокол об этом происшествии.

— Не думаю, что можно поймать злоумышленников, — заявила Венера, — но все равно следует что-то предпринять. А теперь скажи мне, Флер, что тебе нужно?

— Ничего, благодарю вас, — сонным голосом пробормотала она.

— Тебе необходимо как следует отдохнуть. Мистер Скотт шлет свой привет. Он зайдет к тебе завтра, чтобы справиться о твоем здоровье.

И наконец Флер вспомнила о самом главном. Теперь, лежа на мягких подушках в томной позе, она думала о том человеке, который спас ей жизнь. Кто же он такой? Несомненно, джентльмен, это сразу видно по его одежде, голосу, поведению. Он, конечно, иностранец, ведь он обратился к ней на французском, однако с заметным акцентом. Скорее всего он приехал для участия во Всемирной выставке. Судя по его внешности, это был человек не простой, с положением. Может быть, он посланник одного из иностранных правительств.

Но что можно сказать о нем как о мужчине? По виду ему лет двадцать пять — тридцать. Очень красив, смугл и несколько замкнут. На добром лице затаилась печаль. Вероятно, в жизни ему пришлось пережить какое-то горе. Он, несомненно, был человеком утонченным: его сюртук сшит из очень тонкой дорогой материи, сам он весь чрезвычайно опрятен, а руки у него — она отлично помнила — были холеные. А цветки в лацкане? В них явно проявлялась его индивидуальность. Она до сих пор помнила нежный запах клевера и, кроме того, чистый, приятный запах его тела, его кожи — теперь она все ясно вспомнила.