Флёр - Страница 39

Взяв руку Флер, он припал к ней губами. Это был жест, полный чувства и свойственный только иностранцу. Ни один английский джентльмен никогда бы не осмелился поцеловать таким образом руку девушки. Он никогда бы этого не сделал. Она чувствовала, как бешено бьется в груди ее сердце. Ей не хватало воздуха.

— Все две недели я отлично помнил ваше лицо, но до сих пор не знаю, как вас зовут, — продолжал незнакомец. — Позвольте представиться. Граф Сергей Николаевич Карев, весь к вашим услугам!

— Да, я знаю, — невольно вырвалось у Флер.

6

— Вы знаете? — переспросил он, удивленно вскидывая брови. У него были красивые, тонкие, изогнутые дугой брови — это она сразу заметила. Флер вдруг представила, как она проводит по ним пальцем и, вздрогнув, густо покраснела.

— Я хочу сказать, что знаю ваше имя. — «Чего это я стала заикаться? — удивленно подумала она про себя. — Что со мной?»

Граф улыбался ей с сочувствием, словно читая ее мысли.

— Здесь неудобно разговаривать. Пойдемте отсюда, дайте мне руку.

Она взяла его под руку, и, не отдавая себе отчета, они вдруг зашагали в противоположную от столовой сторону. Спустя несколько минут через маленькую заднюю дверь в конце коридора они снова вошли в бальный зал, в том месте, где стоял помост для музыкантов. Музыканты ушли, чтобы немного освежиться и отдохнуть, и здесь, в этом конце зала, было совсем мало народу. Там у угла подиума выстроились в ряд цветы и зеленые растения, включая довольно высокие домашние пальмы в больших горшках. Под их широкими листьями граф остановил Флер и снова заглянул ей в глаза.

— Подождем здесь немного. Скажите мне сразу, — спросил он, — вам не причинили вреда те хулиганы?

— Нет, нет, ни в малейшей степени. Я была просто потрясена, разгневана, но особой боли не испытывала.

— Слава Богу! Я так волновался. Я так боялся последствий. Но у вас есть сила воли, и вы никому не позволите себя уничтожить.

Поглядев на Карева, Флер вдруг поняла, что плохо запомнила его внешность, кроме выражения глаз, да и тут у нее сохранились только смутные воспоминания. Они у графа были необычными, блестящими, а из-за странного ободка вокруг радужной оболочки казались дикими, неукрощенными. Лицо его соответствовало глазам. Внешне Карев отличался от английского джентльмена. У него было вытянутое лицо иностранца, с высокими скулами и волевым подбородком. Оно было слегка загорелым, но не смуглым, мужественным, но не грубым. Рот графа был большой, выразительный, с чувственными губами, но опущенные уголки выдавали глубоко скрытую печаль. Густые, почти прямые темно-каштановые волосы отливали золотом, как старая бронза.

Это было неведомое ей, неистовое, почти дикое лицо, оно могло явиться только во сне. И все же ей показалось, что она всегда его знала. «Я вас уже где-то встречала, в каком-то неизвестном далеком месте», — невольно подумала Флер. Глупо, конечно, но рядом с ним она не чувствовала никакого стеснения, никакой скованности.

— Почему вы так быстро ушли в тот день? — спросила Флер. — Я хотела поблагодарить вас за все. Я даже не знала вашего имени…

— Но теперь вы его знаете.

— Кто-то мне сказал. Но все-таки, почему вы так стремительно исчезли?

— Мне показалось, что вокруг собралось много народу. Там рядом с вами был молодой человек, ваш друг, он мог о вас позаботиться, и чем скорее вы укрылись бы от назойливых оскорбительных взглядов зевак, тем лучше.

— Да, как раз этого я хотела больше всего.

— Знаю. Но если бы я пробыл с вами дольше, это лишь все осложнило бы. Ваш друг почувствовал бы себя обязанным отблагодарить меня. — Он вдруг улыбнулся. — Но я не думал, что будет так трудно найти вас.

— А вы на самом деле пытались?

— Зачем вы спрашиваете?

С шестнадцатилетнего возраста Флер привыкла к флирту, и, если бы сейчас перед ней стоял англичанин, она подумала бы только об этом. Но с русским у нее не было уверенности. Флер испытывала легкое головокружение, хотя, быть может, это объяснялось тем, что ей все время приходилось откидывать голову далеко назад, чтобы лучше его видеть.

— Я вас искал повсюду, я везде наводил справки, я описывал всем вашу внешность, но никто, судя по всему, не мог взять в толк, кого я имею в виду. Тогда мне показалось, что вы мне просто приснились, — продолжал граф, — и вот когда я вас наконец увидел, то ничего не мог сделать. Я не мог попросить Каменского остановить карету прямо там, чтобы не мешать движению. Я был вне себя от досады. Когда я его спросил, то оказалось, что он вас совершенно не знает! «Нет, — ответил он на мой вопрос, — я не могу назвать имени вашего постоянно ускользающего цветка».

— Именно так меня зовут — Флер, — тихо произнесла она.

— Поразительно! С того момента, как я вас увидел, я постоянно сравнивал вас с цветком. Я однажды сказал Каменскому: она похожа на цветок. И после этого он постоянно так называл вас. А теперь сообщите мне поскорее вашу фамилию, чтобы я снова не потерял вас.

— Гамильтон, — ответила Флер, вдруг почувствовав смущение. Ей хотелось чтобы ее фамилия была более благозвучная. — Меня зовут Флер Гамильтон.

Он явно был озадачен.

— Гамильтон? Но это — английская фамилия. Вы разве не француженка?