Флёр - Страница 138

138

— И что же привело тебя сюда, Тедди? — спросила Флер.

— Там инженеру делать нечего. Поэтому я решил узнать, как себя чувствует Ричард, и повидать тебя. — Он попытался неловко улыбнуться. — Я и представить себе не мог, что меня еще угостят таким вкусным обедом. Сегодня у меня был стол нисколько не хуже, чем у лорда Кардигана.

— Вы, разумеется, можете остаться, прошу вас, — пригласил его Карев.

— Благодарю вас, сэр, — ответил Скотт, — но мне нельзя. Нужно к утру быть на месте — вдруг меня хватятся.

— В таком случае я пошлю с вами слугу — он покажет вам дорогу. Скажите, когда будете уезжать.

— Благодарю вас, сэр, — снова сказал он.

— Если хочешь повидать Ричарда, — обратилась к нему Флер, — то я сейчас схожу к нему и посмотрю, не спит ли он. Только не переутомляй его, Тедди, прошу тебя. И расскажи ему о сражении не так красочно, как нам.

— Понимаю, — ответил Тедди. — Не беспокойтесь. Я ему все так преподнесу, словно это было не сражение, а приятное чаепитие.

Скотт сдержал свое обещание и подобрал для рассказа нейтральные, лишенные эмоционального накала слова. Ричард, конечно, сильно разволновался, но тут уж ничего не поделаешь.

Флер считала, что визит Тедди пошел ему на пользу. Брату, конечно, было очень приятно увидеть друга детства, услышать от него известия о своих полковых товарищах. Тедди сообщил Ричарду, что с Жемчужиной все в порядке и Брук о ней хорошо заботится.

— Знаешь, кавалерии там делать нечего, — добавил Скотт. — Реглан отправил их к музыкантам: что, мол, зря пачкать здесь панталоны. Конечно, такие горячие головы, как Лью Нолан, Эйри, этот любитель галопа, не находят себе места и постоянно жалуются, что им не дают повоевать. Глупо, разумеется. Даже Брук заявил, что, по его мнению, позор — не позволить им преследовать русских, когда те бросились наутек. Но Старик знает, что делает. У русских шесть тысяч сабель, а у нас — всего девять сотен, какое может быть сражение? Ну а если они повернут и встретят их как полагается? А наша бригада с тяжелой боевой техникой все еще где-то в пути из Варны.

— Передай Бруку, пусть не жалеет для Жемчужины воды, — прошептал Ричард. — И пусть добросовестно ее чистит. Скоро я вернусь в армию. Как видишь, дела идут на поправку.

— Не беспокойся, старина. Он знает, что нужно делать. Я расскажу им, что тебе уже лучше.

— Я очень скоро снова буду с ними. Очень. Я вернусь. Сообщи им об этом.

Перехватив взгляд Скотта, Флер глазами указала ему на дверь. Брат побледнел, по-видимому, устал. Не следовало его еще больше утомлять. Скотт, понимающе кивнув ей, отошел от растревоженного Ричарда.

Перед отъездом Тедди Скотта они с Флер уединились, чтобы немного поговорить с глазу на глаз.

— Как приятно снова встретиться с тобой, Тедди, — ласково сказала Флер. — Как дела дома? Видел ли ты моего дядю, тетушку?

— Перед отъездом из Лондона я беседовал с сэром Фредериком. Все они теряются в догадках, почему ты не возвращаешься, но дядя сказал мне по секрету, что ты, скорее всего, унаследовала от отца вкус к приключениям.

Флер через силу улыбнулась.

— Да, это очень похоже на дядю Фредерика!

Вдруг она почувствовала, как скучает по нему. Она в эту минуту отчетливо представила его — вот он сидит перед камином в своем доме на Ганновер-сквер. Ганновер-сквер! Какое фантастическое, какое экзотическое место. Лондон, кажется, где-то далеко-далеко, словно пейзаж во сне.

— А миссис Питти, а дорогой Бакли? Ты их видел?

— Да, я заходил к вам пару раз, проезжая Гроув-парк. Все по-старому, как прежде. Можно войти в дом на следующее утро, и там будет все точно так, как накануне. — Тедди с любопытством разглядывал ее. — Мне кажется, они все ждут твоего возвращения. По правде говоря, никогда не думал, что встречу тебя здесь, вот так.

— А я и представить себе не могла, что встречу тебя когда-нибудь вместе с армией, — заметила она.

— Да, все происходит помимо наших желаний. Нельзя же было допустить, чтобы Дик получил все военные награды. — Он скривился. — Мой отец просто свихнулся на этой войне, поэтому у меня не было недостатка в поощрении с его стороны. В Англии очень много таких, как он. Все они агитируют, брызжут слюной. Все хотят поколотить русских и проучить старика Ника, преподать ему урок хороших манер — ты же знаешь. Об этом можно бесконечно читать в «Кроникл» или «Газетт».

Флер, припомнив вдруг слова тетушки о бригаде, мечтающей о барабанном бое и славе, кивнула.

— Вероятно, в газетах немало шума по этому поводу?

— Да, конечно. Но когда побываешь здесь, то становится ясно, что все далеко не так, как о том пишут. — Он нахмурился. — Здесь есть один парень, из «Таймс», его зовут Билли Рассел. Это спятивший ирландец. Они с Лью Ноланом — два сапога пара. Но он, однако, ничего не приукрашивает в своих статьях и отсылает корреспонденции в газету. В Англии наконец узнают, что из себя на самом деле представляет война — с вечной грязью, холерой, вшами, голодом. Может быть, это изменит обстановку. Право, не знаю. А Роджер Фентон снимает своим аппаратом неприглядную сторону войны. Я тоже приехал сюда, чтобы внести свою лепту, и мне кажется, что такие люди, как Рассел и Фентон, сделают здесь не меньше, чем целая бригада гвардейцев.

Повитав в эмпиреях с минуту, Тедди вернулся на землю.

— Ну, а ты, как поживаешь? — спросил он. — Ты изменилась Флер. Это сразу видно.

— Изменилась? В каком смысле?

138