Флёр - Страница 59

У нее крутом шла голова. Значит, граф все устроил ради нее, потому что она была расстроена незавидным положением, в котором оказался Тедди, потому что ей грозил скандал. А может быть, для того, чтобы ей не пришлось уезжать из Лондона? Или чтобы исключить Тедди из числа ее поклонников? Какой он добрый! А вдруг здесь пахнет не только добротой?

— Не знаю, право, что вам на это ответить, — начала было она, но в это мгновение дверь отворилась. Она тут же отдернула руку. В гостиную вошла тетушка Венера.

— А, это вы, граф Карев? Как приятно видеть вас в нашем доме! — произнесла нараспев она, подходя к нему с протянутой для поцелуя рукой.

Карев встал.

— К вашим услугам, мадам, — сказал он по-французски, склонившись над ее сухонькой ручкой. Он всегда разговаривал с Венерой на ее родном языке, и это обстоятельство объясняло причину возникшего у нее к графу с самого начала расположения. Ей нравилось считать себя француженкой до мозга костей, и она полагала, что этим производит на графа неотразимое впечатление. С тех пор он даже не пытался говорить с ней на другом языке.

— Как жаль, что нас с мужем не оказалось дома, когда вы приехали, но, надеюсь, моя племянница не дала вам скучать. Флер, какой ужас, ты даже не подумала предложить его превосходительству бокал черри. Немедленно позвони Диккенсу. Да, граф, сделайте одолжение, пожалуйте к нам сегодня к обеду, если у вас не предвидится никаких других обязательств.

— Благодарю вас, мадам. Я сегодня свободен.

— Отлично, теперь считайте, что они у вас есть. Сегодня вечером у нас соберется небольшое общество, думаю, вам оно будет интересно. Намечается что-то вроде обеда с разговорами. Вы понимаете, что я имею в виду… Не смею тебя больше задерживать, — сказала она Флер, и той ничего не оставалось делать, как удалиться.

Во время обеда она почти все время молчала. Компания состояла из представителей старшего поколения. В таких случаях Флер обычно не проявляла никакого интереса к застольной беседе, но сейчас она напряженно вслушивалась, стараясь не выпускать из поля зрения графа, сидевшего напротив нее, через три: стула слева.

Он увлеченно обсуждал сразу с тремя собеседниками — сэром Фредериком, мистером Гербертом и мистером Полоцким — состояние народного здравоохранения в стране, тему, которая заставила умолкнуть сидевших рядом женщин, вынуждая их выслушивать то, о чем, по убеждению тетушки Венеры, вообще нельзя было говорить, тем более за столом. Флер чувствовала, что имеет полное право, учитывая ее интерес к обсуждаемому предмету, повернуть к беседующим голову, будто она живо следила за разговором, хотя почти ничего не могла разобрать. Но и без всякого притворства она могла сколько душе угодно разглядывать графа в течение почти всего обеда.

Он производит сильное впечатление, — думала Флер, — особенно во фраке. Строгие линии черного вечернего костюма и накрахмаленная белая рубашка были ему к лицу, и Карев казался красивым как никогда, тем более с каким-то русским орденом на ленте на шее и перстнем с крупным изумрудом, который переливался, стоило ему повернуть левую руку. Флер изучала его профиль, когда он слушал, улыбалась, когда улыбался он, повторяла движения его губ, когда он говорил. Она знала, что от графа не скрылся ее интерес к нему, так как всякий раз, поворачивая голову в ее сторону, он ловил взгляд устремленных на него глаз.

Когда наступило время для чисто мужской компании, Флер с тетушкой и другими дамами были вынуждены удалиться в гостиную, оставив мужчин одних выкурить по сигаре и выпить бренди. Венера ненавидела этот обычай, но дядя Фредерик неуклонно следовал традиции и после получасового уединения джентльмены должны были присоединиться к женскому обществу. Тем не менее это означало временное разделение гостей, а когда наконец произошло их воссоединение, Флер пришлось развлекать тех, которые были помоложе. Вряд ли удастся поговорить с графом, — подумала она, — он несомненно снова завяжет беседу со стариками.

Когда тетушка принялась развлекать пожилых дам, Флер отвела молодых наверх, где они могли поправить свои туалеты и немного поболтать между собой. Флер слушала их, но ничего не улавливала из их щебета. Ей казалось, что между ней и остальным миром выросла стена, стена хотя и невидимая, но непреодолимая. Теперь для нее не существовало ничего реального, кроме того высокого мужчины с блестящими глазами, душа которого умела говорить с ней без слов. Когда подошло время спускаться вниз, Флер выпроводила юных леди из комнаты отдыха, а сама задержалась в ней на несколько минут. Она решила немного помечтать в предвкушении новой встречи с ним. Флер хотела, чтобы он уже был в гостиной, когда она туда войдет, чтобы он устремил на нее свой взор.

Она пробыла наверху довольно долго. Когда же вошла в гостиную, то увидела, что подносы с чаем и, кофе уже стояли на столе, а гости сидели или, разбившись на мелкие группы, стояли с чашками в руках и оживленно беседовали. Стоял такой шум, все были настолько заняты собой, что на ее появление никто не обратил внимания. Флер замерла у двери, наблюдая за происходящим, по-прежнему оставаясь незамеченной.

Карева нигде не было видно. Дверь, через которую она вошла, вела в более короткую часть «двойной» комнаты, сразу за аркой, которая загораживала остальную часть гостиной. Вдруг до нее с той стороны арки донеслись приглушенные голоса. Разговаривали двое, Флер их не видела. Прислушавшись, она узнала, кто это был, и сразу поняла важность их беседы.