Флёр - Страница 82

— Их сиятельство приехали к барышне, с вашего позволения, барыня, — уточнил Егор. — А с ними еще один молодой господин.

Теперь мадам бросила взгляд на Флер, чтобы понять, придется ли ей по сердцу такой визит, но ей так и не удалось ничего выяснить. Было ясно, что она не испытывает никаких иных чувств, кроме смущения. Пожав слегка плечами, Полоцкая произнесла:

— Хорошо, Егор. Проси.

Наступила продолжительная, пульсирующая тишина. Ни мадам, ни Флер не знали, что сказать друг другу. Но вот дверь отворилась, и на пороге появился граф Петр в сопровождении высокого худого гвардейца с пышными бакенбардами и громадным, словно клюв, носом.

— Мадам Полоцкая, — воскликнул граф Петр, отвесив ей низкий поклон, — прошу простить меня за то, что нанес вам столь бесцеремонный визит, но я полагаюсь на свое знакомство с вашими почтенными гостями. Мисс Гамильтон, ее брат и я — все познакомились на корабле, но вы знаете, что происходит с дружбой, завязанной на борту, — она бродит как вино в мехах! К тому времени когда мы вошли в порт, мы уже не были просто старыми друзьями, мы практически породнились, мисс Гамильтон — моя кузина, вам об этом известно?

Мадам все еще не могла прийти в себя. Наконец она заверила графа, что ему не нужно извиняться и что она всегда рада видеть его у себя дома.

— Мадам, граф пытается навязать вам свое знакомство, — сурово проговорила Флер. — Позвольте вам представить графа Петра Николаевича Карева и…

— Моего близкого друга, князя Макисма Фрязина, мы служим в одном полку, — добавил Карев.

— Счастлив познакомиться с вами, сударыни, — произнес с поклоном Фрязин.

— Отчего такая суровость, мисс Гамильтон? Чем я провинился? Разве я не пообещал навестить вас? Вот я приехал, — сказал граф обиженным тоном.

— Спустя десять дней! Мой бедный брат все это время в тщетной надежде ожидал, когда вы выполните обещание. Он бьет здесь баклуши, считая, что о нем все забыли. Разве так поступают друзья?

Петр засмеялся.

— Конечно, смею вас в этом заверить, мадам. Правда, Макс?

— Думаю, что граф прав, мадемуазель, — печально подтвердил Фрязин. — Чем ближе друг, тем с большим правом он считает, что может подвести вас, не давая никаких объяснений своему поведению, и тем более он надеется на прощения с вашей стороны. Могу заверить вас, что когда Петр Николаевич проявляет к вам такое небрежение, это лишь доказательство его самой крепкой, самой искренней дружбы.

— Какая отвратительная ахинея, — воскликнула Флер. — Не думайте, что вы сможете навязать свое общество мадам Полоцкой. Она обладает слишком изысканными манерами, не считаться с которыми просто нельзя. Вам, граф Петр Николаевич, лучше рассказать всю правду и немедленно просить прощения у мадам.

Мадам, бросив внимательный взгляд на Флер, перевела его на графа.

— Да, в самом деле! Правда, ничего, кроме правды, граф.

Петр, скорчив комическую гримасу, упал перед Полоцкой на одно колено, сцепив руки прижав их к груди.

— Каюсь! Каюсь! Дорогая мадам Полоцкая, неужели вы при виде моего искреннего раскаяния по-прежнему будете неумолимы, как это нам демонстрирует мисс Гамильтон? Вы ведь мать, не забывайте, а где же ваша материнская нежность? Неужели вы за меня не заступитесь? Конечно, я должен был прийти раньше, признаю. Что еще вам сказать?

Мадам улыбалась.

— Я не стану защищать вас, пока вы не придумаете ловкий предлог.

— У меня самый убедительный предлог в мире: я просто забыл! В жизни столько происходит всего, согласитесь. Хочется все сделать как лучше, но это не всегда получается. — Он вскочил на ноги и, повернувшись к Флер, протянул к ней руки. — Видите, с какой обезоруживающей искренностью я говорю вам правду. Я на самом деле хотел сразу же нанести вам визит. Неужели вы меня не простите?

— Да, я так и предполагаю сделать, — суровым тоном продолжала Флер. — Так как вы никчемный, беспечный молодой человек и на вас никак нельзя положиться и так как нет никакого средства на земле, чтобы искоренить ваш порок, я вам охотно прощаю.

— Теперь ясно как день, что вы его самый старинный друг, мадемуазель, — одобрительно сказал Фрязин. — Как хорошо вы знаете Петра!

Петр, озираясь, улыбался.

— Ну, если мы снова друзья, то мне придется вручить вам приглашение, с которым я пришел сюда. Я, как известно, обещал вашему брату, что приглашу его в наш офицерский клуб. Но еще остается невыполненное обещание вам. Разве вы не говорили, что хотели бы пойти на балет?

Флер наклонила голову в знак согласия.

— На следующей неделе дают спектакль, который вам несомненно понравится, — продолжал Петр. — Вы мне окажете честь, мадам Полоцкая и мисс Гамильтон, если соблаговолите принять мое приглашение. Я буду рад приветствовать там вашего супруга и мистера Гамильтона…

Неожиданно дверь отворилась, и в комнату вбежала Милочка. За ней влетели две ее собачонки, и с достоинством вошел Ричард.

— Ах, маменька, Стенька сказал, что к нам пришли…

Прекрасно сыграно, — подумала Флер. Милочка остановилась в смущении, этакое дивное видение в розовом платьице с мягкими развевающимися локонами.

— Да, любовь моя, — у нас визитеры, — ответила мадам как ни в чем не бывало. — Граф Петр Карев и князь Максим Фрязин. Господа, позвольте представить вам мою дочь Людмилу Ивановну.

Милочка с невероятной грациозностью сделала реверанс, а два молодых гвардейца низко поклонились ей в ответ. Флер увидела в глазах Петра обожание, которое стало его немедленной ответной реакцией на чудесное видение. По лицу Ричарда она догадалась, что восторг брата от встречи с Каревым был омрачен многозначительным взглядом, который бросил граф на Милочку.